Волна абсурдных трендов захлестнула Россию, будто ураган из конфетных фантиков и леопардовых пятен. С одной стороны — подростки, превращающие кладбища в супермаркеты для рискованных челленджей, с другой — женщины бальзаковского возраста, массово облачающиеся в дикие принты. И если первое вызывает общественное омерзение, то второе — лишь недоумение кассиров в магазинах тканей.
Подростковый бунт принял форму, от которой даже самые отчаянные панк-рокеры 90-х могли бы содрогнуться. Вместо гитарных рифов — тикток-ролики, вместо сожжения флагов — кража леденцов с могильных холмиков. Как будто дух времени подсказал: «Хочешь эпатировать? Обойдись без политики — просто отними мармелад у мертвецов».
Инициаторы этого странного крестового похода за карамелью утверждают, что таким образом «разряжают обстановку». Обстановку чего — кладбищенской тишины? — вопрос риторический. Власти же видят в этом «спланированную провокацию», хотя сложно представить военную стратегию, где ключевым маневром значится «захват вазочки с шоколадными монетами».
Пока одни играют в постмодернистских воров, другие переживают ренессанс звериных мотивов. Леопардовый принт, этот вечный беж модного апокалипсиса, внезапно стал must-have для дам, чей возраст приближается к пенсионному. Рост продаж на 63% — цифра, достойная биржевых сводок, но объяснимая лишь законами коллективного бессознательного.
Две эти волны — подростковый вандализм с привкусом сахара и middle-age леопардомания — кажутся разными полюсами. Но объединяет их одно: стремление вырваться из серости, пусть даже через кощунство или кричащую клетку. Только вот методы... могли бы быть и изящнее.
